По ту сторону разума

В 1825 году Джон Аллан неожиданно разбогател: шотландский родственник Уильям Гэльт оставил ему солидное состояние - около 750 тысяч долларов. Семейство переехало в огромный дом на холме с фруктовым садом.

Эдгар быстро привык к жизни на широкую ногу, и когда Аллан отослал его в Вирджинский университет, юноша был крайне разочарован - папенька присылал ничтожные суммы, поэтому он тут же по уши залез в долги. Эдгар даже сел за ломберный стол, но в картах ему так никогда и не повезет.

Получив объемистую пачку счетов и векселей, присланных из Шарлоттсвилла, Джон Аллан был близок к удару. Самым впечатляющим оказался счет за одежду. Скажите на милость, зачем одному молодому человеку несколько десятков пальто и плащей на сезон? Не помня себя от гнева, Аллан во весь опор помчался в Шарлоттсвилл. Открылось, что Эдгар оплачивал заказами на костюмы свои карточные долги! Он задолжал Карточным партнерам целых семнадцать пальто из самого дорогого сукна!

Прощай, университет! Но это еще полбеды; самым ужасным оказалось то, что Аллан не захотел оплатить "долги чести". В те времена из-за этого нередко пускали себе пулю в лоб. Униженному Эдгару не оставалось ничего другого, как бежать - без оглядки, без гроша в кармане.

По сделал для себя важное открытие: единственный способ бороться с ними - превращать в рассказы. Поглотившая его страсть к сочинительству привела к тому, что По стал рассеянным, отвечал невпопад, пренебрегал служебными обязанностями. Командир написал жалобу.

Если бы после всего пережитого его не приютила в Балтиморе тетка, сестра родного покойного отца Дэвида По, Эдгар бы точно подох с голоду, как бездомный пас. Он мучительно стыдился положения нахлебника, прятал от тетки и кузины глаза и высокопарно клялся, что в недалеком будущем его ждут богатство и слава.

Ему шел уже 32-й год, а он никогда еще по-настоящему не знал женщины. То есть, конечно, Эдгар влюблялся, и очень даже страстно: перед отъездом в университет у него был самый настоящий роман с дочерью соседей - пухленькой миловидной Эльмирой Ройстер. Они гуляли по чудесному ричмондскому саду, он посвящал ей стихи, посылал цветистые любовные письма из университета. Правда, она ни разу не ответила... Потом он узнал, что родители выдали ее замуж за богатого промышленника. Вообще-то Эдгару раньше и в голову не приходило, что он может жениться.

По неожиданно выиграл конкурс на лучший рассказ в балтиморской "Baltimor Saturday Visitor". Мало того, что в газете напечатали его "Рассказы Фолио клуба", - вскоре там же появилась лестная статья, подписанная самыми влиятельными литераторами города. По, теперь активно сотрудничавший с балтиморскими журналами, узнал, что в родном Ричмонде освободилась вакансия редактора местного журнала "Мевбепдег". Предъявив солидные рекомендательные письма, он без труда получил должность.

Только за один 1835 год По напечатал в журнале десять собственных рассказов, множество стихов и отрывки из драмы "Полициан"...

16 мая 1836 года при стечении знакомых и родственников в маленькой ричмондской церквушке состоялось повторное венчание Эдгарда По с кузиной Вирджинией. Под присягой было подтверждено, что "Вирджиния Э.Клемм достигла возраста двадцати одного года". Многие из приглашенных не могли скрыть изумлений: они полагали, что Вирджинии не больше тринадцати (так и было на самом деле).

Гром грянул неожиданно: в Ричмонд неизвестно какими судьбами занесло Нельсона По, брата миссис Клемм, жившего на севере страны; он-то и раззвонил по всему городу про "малолетку Вирджинию, которую растлил подонок кузен". От Эдгара сразу же отшатнулись вчерашние друзья, и ему опять пришлось срочно уносить ноги из городка.

Началась пора мучительных скитаний. Ненадолго По удалось зацепиться в Филадельфии. В местном журнале к молодому литератору отнеслись с любопытством и уважением (к тому времени он стал уже довольно известным писателей), однако и с некоторой долей опасения. Слишком уж странным был этот неизменно одетый в черное господин с устремленным в невидимые пространства взором. По и сам со все возрастающим ужасом замечал, что в беседах стал заговариваться - раньше с ним ничего подобного не случалось. Все чаще он не являлся на службу и пропадал по несколько дней.

Эдгар, чувствуя приближение волны нервного возбуждения, спешил скрыться от людских глаз за городом и, словно гонимый призрак, без устали кружил по близлежащим полям и пустырям. Нередко тетка находила его на городском кладбище лежащим в глубоком обмороке.

Возвращаясь после скитаний, По иступленно бросался к своей маленькой жене и осыпал ее с ног до головы горячими поцелуями. Он не отпускал от себя Вирджинию ни на шаг, принуждая сидеть рядом, пока пишет, читал ей свои жутковатые рассказы, пугавшие бедняжку до полусмерти.

В конце января 1842 года в тесных комнатах, снимаемых семейством По, собрались гости. Расселись у камина. Эдгар принес арфу, чтобы юная жена по обыкновению порадовала приглашенных пением. Ее тонкие руки несмело пробежали по струнам, глаза заблестели, но личико оставалось бледным, как воск. Она запела - и в голосе, и во всем ее хрупком облике действительно было что-то ангельское. Муж смотрел на нее с обожанием, на глазах у него выступили слезы. Вдруг Вирджиния схватилась обеими руками за горло, и ее белое платье обагрилось кровью. Приехавший доктор без труда распознал недуг: чахотка. Эта роковая болезнь всю жизнь преследовала По: от нее умерли обе матери - родная и приемная, теперь заболела жена...

Болезнь Вирджинии он воспринял как приговор самому себе. Эдгар был уверен, что только кузина защищает его от царства хаоса и тьмы, от окончательного помутнения рассудка. Она - его талисман, ангел-хранитель, стоит ей покинуть этот бренный мир, и для него здесь тоже не окажется места. Он возил к жене врачей, ночи напролет сидел около Вирджинии не смыкая глаз и согревал в своих руках ее ледяные ладошки. Впервые в жизни По начал молиться, прося Господа не отнимать у него единственное существо, которое он любит. У него начались мучительные сердечные припадки, и миссис Клемм обреченно ждала, что ее "Ромео и Джульетту" похоронят в один день,

Эдгар отводил глаза, когда Сэмюэль ласково обнимал жену, а она гладила его по волосам или шутливо хлопала по руке веером. Он краснел и смущался, когда хозяйка встречали его в платье с глубоким вырезом. Эдгар стыдился признаться себе, что его мучает непреодолимое желание прижать к себе жену друга.

Эдгар не помнил, как это произошло, но однажды, вернувшись от Осгудов в свои холодные, нетопленые комнаты, вдруг осознал, что все здесь ненавидит. Ненавидит оплывшую тетку Клемм с ее добротой, ненавидит даже... Господи, прости заблудшую душу раба твоего! Эдгар отчаянно сопротивлялся неведомо откуда поднявшейся в нем ненависти к Вирджинии. Больше он не согревал ее руки в своих и, холодно глядя на ее страдающее восковое личико, думал от том, что когда она наконец умрет, он получит возможность жить нормально.

В январе 1845 года в нью-йоркской "American Review" появилось стихотворение Эдгара По "Ворон", в одночасье сделавшее его знаменитым. Слово "гений" в адрес поэта не повторял только ленивый. В этих стансах, роковых и пророческих, По прощался с Вирджинией и между строк признавался в том, что все его мечты потерпели фиаско.

...Холодным январским утром 184? года тетка Клемм послала за зятем, с некоторых пор снимавшим отдельное жилье, сообщив, что Вирджиния умирает. Он еще успеет застать ее в живых... К счастью, эта маленькая, истерзанная болезнью женщина-ребенок так и не поняла, что обожаемый Эдди давно от нее отвернулся. Она обвила своими тонкими руками его шею и прошептала, что и "там" будет вечно его любить. С этими словами девушка обессиленно откинулась на подушки и навсегда затихла.

...Человек, одетый в белый парусиновый сюртук и черный бархатный жилет, с огромным букетом цветов стоит на коленях перед холеной, хорошо одетой сорокалетней женщиной, в которой с большим трудом можно узнать Эльмиру Ройстер, первую ричмондскую любовь Эдгара. Ныне она вдова богатого торговца, у нее немалое состояние, и она сама себе хозяйка. Почему бы и нет? Эдгар поможет ей вернуть молодость. Здесь есть лишь одно "но" - что-то безотчетно пугало Эльмиру в этом стоявшем передней на коленях человеке, правда, она никак не может понять, что именно.

День свадьбы уже назначен. Накануне жених пожаловал с визитом, и прислуга попросила его подняться в спальню к хозяйке. Он вошел и увидел на белоснежных простынях обнаженную, плотоядно улыбающуюся Эльмиру. При виде этой пухлой розовой плоти Эдгара вдруг пронизывает жгучее, непреодолимое отвращение: "Что, собственно, эта лошадь от него хочет? Чтобы он..."

Не видя ничего перед собой, По бросается на пристань и садится на пароход, отправляющийся в Балтимор. Он едет к своей Вирджинии, своей голубке. Она его простит. Он войдет в их мансарду, и маленькая Вирджиния с радостным криком бросится ему на шею... Единственное, что ему досаждает, - это проклятая черная птица, которая увязалась за ним, когда он выбежал от Эльмиры. Он пытается отогнать ворона, но тщетно - его мерзкое карканье становится все надсадней. В конце концов По начинает казаться, что ужасный звук исходит из его собственного горла.